​Артист театра и кино Ростислав Плятт

Ростислав Плятт был увенчан всеми возможными регалиями: народный артист СССР (1961), Герой Социалистического Труда (1989), получил Государственную премию СССР (1982) и орден Ленина (1989). По воспоминаниям друзей и коллег, его всегда отличали благородство, изысканность и интеллигентность.

Пастором Пляттом актера Ростислава Яновича Плятта стали называть после того, как он сыграл пастора Шлага в знаменитом телесериале «Семнадцать мгновений весны». Хотя и до того было понятно, что этот крупный интеллигентный артист, просто создан для ролей пожилых профессоров, пасторов, ученых. Или каких-нибудь уважаемых судей, учитывая, что отец Плятта был юристом. Кстати, папа, конечно, не хотел, чтобы его Славочка, сын умного юриста-поляка, стал артистом. Но Славочка, побывав в цирке, влюбился в театр и стал артистом, не пойдя по пути папы-юриста. Прибавив к фамилии Плят еще одну букву «т» (Ростиславу казалось, что так будет звучнее), молодой человек отдался Мельпомене.

Сейчас такое амплуа редкость, некому играть и пожилых интеллигентов, и молодых. Как редкость и верность одному театру. А Плятт и в этом вопросе был однолюбом, он всю жизнь проработал практически в одном театре — имени Моссовета, практически с одним режиссером — Юрием Завадским. Режиссер был величиной, но как тут не быть величиной, если рядом с тобой актеры-величины: Вера Марецкая, Фаина Раневская, Николай Мордвинов. И конечно, Ростислав Плятт.

Когда Плятт выходил на сцену, было ясно — это актер, не знающий, что такое провал. Даже в менее удачных работах Плятт оставался Пляттом со всеми присущими ему выигрышными качествами. Чего же говорить тогда о спектаклях успешных, об удачных ролях, которых у Плятта было гораздо больше?

«Шторм», «Бунт женщин», «Госпожа министерша», «На полпути к вершине», «Миллион за улыбку», «Братья Карамазовы» — можно долго перечислять спектакли и роли, сыгранные Пляттом в театре. Среди этих ролей — и Бернард Шоу, и Юлий Цезарь. Но были и успешные работы, сделанные не с моссоветовскими, а так называемыми пришлыми режиссерами. «Тема с вариациями» в постановке Сергея Юрского, например, где Ростислав Янович сыграл несколько ролей. Или «Дальше тишина», где Плятт работал с Анатолием Эфросом.

Эту работу часто показывают по ТВ, и зрители разных поколений имеют возможность с удивлением следить за филигранной работой дуэта Фаины Раневской и Ростислава Плятта, дуэта, продолжающего завораживать и потрясать даже сейчас, когда этих актеров уже нет в живых.
Многие работавшие с Пляттом вспоминали, как безотказно он помогал людям. Не протестовал, не высовывался, но и не подписывал никаких подметных коллективных писем, умел обходить острые углы и не совершать при этом подлые поступки.

И Эфрос, и Юрский в своих книгах неоднократно отмечали не только филигранное мастерство Плятта, но и его доброжелательность, обязательность — качества, присущие далеко не всем представителям капризной Мельпомены. И еще, удивительный мягкий юмор, позволявший убедительно создавать совершенно разные образы из разных эпох.

Этот юмор чувствовался еще в ранних работах Плятта, в фильме «Подкидыш», например, или в александровской «Весне», где долговязый Ростислав стал Бубенцовым — хвастуном и вралем, совершенно отрицательным персонажем, в которого тем не менее была безоглядно влюблена домоправительница Маргарита Львовна в исполнении Фаины Раневской. Удивительно, Плятт мог быть абсолютно положительным, а в других ролях абсолютно отрицательным, и его антигерои были не менее убедительны, чем герои. Помните немолодого шпиона Коку из «Судьбы резидента» — это был человек с биографией, настолько располагающий к себе, что не заметишь, как попадешь в сети. И вместе с тем гадкий и страшный, если всмотреться повнимательнее.

Этот особый пляттовский юмор проявлялся и в фильмах Леонида Гайдая («Деловые люди» и «Жених с того света»), и в радиоролях Ростислава Яновича (а он очень много работал для радио), и в искусстве дубляжа: не случайно Плятт часто дублировал одного из самых известных французских кинокомиков — Бурвиля.

Благодаря этому юмору Плятт стал завсегдатаем капустников в Доме актера, где беззаботно и мило шутил, а также потрясающе свистел в оригинальном номере-дуэте с В. Канделаки. Он мог снять шляпу на сцене, и на его лбу было написано слово из трех букв, видное только его сценическому партнеру, который после этого начинал умирать от смеха и неживой уползал за кулисы. Он мог заме-екать, как козел, проходя через узкий милицейский кордон где-нибудь в аэропорту, и следом за ним послушно и вдохновенно ме-екала вся труппа театра им. Моссовета. При этом он был настоящим интеллигентом.

Театр, сцена – это было для него святое. Всегда. Бесконечно уважая свое дело, зрителей, Плятт и после тяжелой операции продолжал играть, в том числе в гастрольных спектаклях. Выходил на сцену хромая, превозмогая сильную боль. Но потом запирался в номере, еду заказывал только туда. И никакие уговоры не могли его выманить даже на пустынный пляж (хотя плавать обожал!) – зрители не должны были видеть его больным и страдающим. Он продолжал умножать свой и без того внушительный список радиоролей: от Шерлока Холмса до самых разных животных.

Плятт ставил перед собой иную задачу: «В меру своих сил и возможностей устами своих героев я говорил и буду говорить о настоящей любви, о необходимости ее для духовного здоровья человека, для его счастья».

«Нет у меня уверенности, что то, чему мы служили было правильным!» – признался как-то Плятт своему коллеге Сергею Юрскому. На столь жесткую самооценку способны лишь очень большие личности.

«Это в его характере – свою награду чувствовать как общую. Общую вину чувствовать как свою», – записал позже Юрский. И в этом все величие Ростислава Плятта.
Умер Ростислав Янович Плятт 30 июня 1989 года в Москве.